Вы наверняка заметили, что в рубрике «Киномания» мы обозреваем преимущественно иностранные фильмы. Делается это, конечно же, не специально. Просто отечественный кинематограф по ряду причин особым стилистическим и тематическим разнообразием не радовал никогда.
Однако же у нас были 90-е – время плюрализма и снятия запретов. И был режиссёр Алексей Балабанов, обладавший способностью смело экспериментировать на достаточно высоком уровне.
Сегодня речь пойдёт о фильме 1998 года «Про уродов и людей», в котором среди действующих лиц фигурируют сиамские близнецы Коля и Толя, а также воспитывающая их слепая супруга доктора Стасова Екатерина Кирилловна.
Если сосредоточить своё внимание в первую очередь на изображаемых трудностях и аномалиях и с этой позиции сравнивать действующих лиц – можно сделать следующий вывод: перед нами картина общей патологии социума (страны, эпохи или человечества – не столь важно). По-своему ненормален и болен каждый персонаж. Ущербны и не защищены не только близнецы и Екатерина. У Иогана эпилепсия, у Радлова больное сердце, женщин бьют розгами, мужчин убивают. Никто не выходит из этой жизни победителем.
Мысль, в общем-то, не новая даже для наших мест. Вспомним песню Высоцкого «История болезни»:
Всё человечество давно
Хронически больно –
Со дня творения оно
Болеть обречено.
Но для отечественного кинематографа это, кажется, было что-то новенькое!
В целом, перед нами, пожалуй, какая-то жуткая карикатура. Карикатурные физиономии, гротескные возгласы, трагикомичные рефрены – всё это куда ужаснее будничного садомазохизма в фотоателье.
Балабанов умел фиксировать итоговую беспросветность существования. Впоследствии ему это удалось с ещё большей убедительностью в «Кочегаре». С ещё большей – потому что «Кочегар» донельзя реалистичен. Там настоящее время, там нет карикатурности. Но это не значит, что «Про уродов и людей» слабее или хуже. Всякое хорошее кино занимает свою нишу. Карикатуры максимально чётко выхватывают проблематику и конкретику, в реальности порой размазанные по времени и пространству, а также спрятанные за различными табу и стыдливым замалчиванием. Поэтому только в фильме «Про уродов и людей» мы видим сцены садомазохизма, трагическое взаимодействие сиамских близнецов и некоторые другие грани жизни, которые снова в припадке обскурантизма объявляют вредной информацией.
«Про уродов и людей» – фильм о садомазохизме. То есть о любви. Любовь (половая) здесь раскрывается в двух с половиной своих видах (а существуют ли другие вообще?). Любовь-садизм – это любовь Иогана к Лизе. Любовь-мазохизм – это, к примеру, любовь Екатерины Кирилловны к Виктору Степановичу.
И есть ещё половинчатая и совершенно бездейственная любовь. Так любит Путилов. Рискну сюда же записать и чувства физически половинчатого Коли.
Говоря о Коле, автоматически делаем реверанс в сторону нашей рубрики «Откровенно о сокровенном». В данном случае проблема секса для влюблённого уродца решается успешно: Лизу он уговаривает – и та, как гласит титр, становится женщиной во второй раз. Я бы сказал, что Лиза – персонаж исключительнейший. Где ещё можно отыскать такое сочетание покорности и смелости, позволяющее окружающим ставить на ней, кажется, любые эксперименты! Причём ни разу не было похоже на то, что дама была бы пьяна… Вы, конечно, спросите: а что же Толя, неужели он никому не мешал – и неужели ему было всё равно? Ага, Толя напился и был «в отключке». На примере близнецов, кстати, мы можем поискать ответ на вопрос: что хуже – любовь или алкоголизм? По версии Балабанова – хуже алкоголизм. Именно Толя в конце концов напивается буквально до смерти и, очевидно, заодно тащит вслед за собой в могилу и Колю.
Итак, Коля лишился девственности – но что дальше? Дальше его несёт по течению. Лизу тоже несёт по течению – совсем в других местах. Всё это, наверное, очень мило, но реально сделать что-то впоследствии никто не может. А согласие на секс имело место, похоже, потому, что Лизе было попросту всё равно.
Бездействие Путилова, в свою очередь, обретает форму словесную, а потом и кинематографическую. Как говорится, больше слов – меньше дела! «Лиза, я спасу Вас!» – всё повторяет и повторяет он. Повторяет совершенно неуместно и комически. А в конце концов снимает и выпускает в прокат фильмы, в которых Лизу больно порют. Спас, ага.
Вообще одна из особенностей фильма состоит в том, что сразу у нескольких героев есть коронные фразы, тянущиеся своего рода красными нитями. Это, например, истошный вопль Иогана, роль которого играет Сергей Маковецкий: «Няня!»
Очень харизматичен Виктор Сухоруков в роли Виктора же Ивановича. Изумительную улыбку маньяка мы не раз увидим и в других фильмах. Сверхуспешно перекочует в «Брат-2» стандартное обращение к близнецам: «Ну что, уроды?» – только будет оно несколько видоизменено: «Thank you very much, вот уроды!»
А в «Морфий» перекочует финальная сцена: герой смотрит фильм в кинотеатре, после чего отправляется в небытие. Здесь это Иоган. Он уплывает на льдине. А фильм – тот самый. С участием Лизы. Тоже, смею утверждать, про уродов и людей.
Фото: Кинопоиск
Святослав Белковский — специально для агентства особых новостей (on24.media).