Лид: Михаил Сапаров – по-настоящему увлеченный своим делом человек. Он тот, кто может помочь человеку с ОВЗ, в частности, ребёнку, преодолеть множество физических и психологических барьеров. Он рассказал мне о том, как адаптивное скалолазание меняет жизнь людей с ОВЗ.
Анастасия: Занимались ли Вы спортом до того случая, который изменил Вашу жизнь? Если да, то каким?
Михаил: Можно сказать, что не занимался. Когда-то в школе у нас была туристическая секция. Помню, один раз мы ходили в лыжный семидневный поход.
Анастасия: Как получилось, что Вы пришли в скалолазание?
Михаил: Случайно. Жена увидела объявление о том, что приглашаются люди с ПОДА на занятия скалолазанием. Пришел, попробовал, стало интересно, смогу ли я залезть с одной рукой.
Анастасия: Как изменилась Ваша жизнь после того, как Вы начали этим заниматься?
Михаил: Сначала вроде не сильно изменилась: ходил на скалодромы Петербурга, тренировался, выезжал на скалы в выходные. А после того, как съездил на чемпионат мира, стала меняться всё больше и больше – я занялся горными лыжами и другими видами спорта, поступил в Университет физической культуры, начал сотрудничать с коррекционными школами Петербурга и с отделениями Всероссийского общества инвалидов Северо-Запада. На добровольных началах стал руководителем комиссии по спортивному скалолазанию при федерации скалолазания России (ФСР) и начал знакомить людей с ограниченными возможностями с адаптивным скалолазанием. За пять лет посетил более двадцати городов России и познакомил ребят с адаптивным скалолазанием (АС)
Анастасия: Почему Вы решили заниматься именно с детьми с ОВЗ, а не, например – с обычными подростками?
Михаил: У обычных подростков в Санкт-Петербурге есть все условия для физического развития: это и школы олимпийского резерва для тех, кто видит себя в большом спорте, и различные секции и клубы при школах и домах детского творчества. Это не голословное утверждение – мой сын попробовал несколько секций, выбрал для себя то, что ему интересно, и с удовольствием занимался там.
Что касается детей с ОВЗ – здесь всё не так просто. Секции, которые доступны для этих детей, рассчитаны на спорт высших достижений. Если ребенок не готов посвятить всю жизнь спорту, его туда не возьмут. Уроки физкультуры в коррекционных школах тоже не удовлетворяют потребность подростка в физической активности. В городских и школьных соревнованиях побеждают ребята, которые занимаются в секциях, а остальные – не у дел. У них нет стимула к победе и опыта этих самых побед.
Один или два раза в год они могут выезжать в реабилитационные центры, где, в лучшем случае, получают необходимое развитие, новые физические навыки, но по возвращении домой не имеют возможности закреплять и развивать эти навыки, поэтому регрессируют в развитии.
Очень хорошим примером оказался один случай. В одной коррекционный школе поставили скалодром, и учительница не могла объяснить детям, как работать на нём, и дети не ходили туда. И как-то раз она меня нашла и попросила помощи, так как дети не понимали, что надо делать. Я приехал в эту школу и провёл открытый урок. После этого через некоторое время эта учительница встретила меня в городе, поблагодарила и сказала, что теперь детей не отогнать от стены.
В этом плане скалолазание – уникальный вид спорта: при занятии начинают работать все группы мышц, за счет чего улучшается равновесие. Работа на стене скалодрома позволяет прорабатывать страх, ребёнок чувствует себя уверенно и в зале, и в жизни. Работая в паре со страховщиком, он учится доверять людям.
Сама атмосфера спортивной секции очень дружелюбна. Дети с ОВЗ тренируются параллельно или даже вместе со здоровыми. Появляется соревновательный эффект и азарт.
Анастасия: Были ли у Вас ученики, которые боялись высоты? И как Вы помогали им преодолеть этот страх?
Михаил: Да, конечно. Многие боятся высоты или не доверяют страховке. Работа идет индивидуально с каждым ребенком. Иногда ребенок не доверяет своему телу, а почувствовав, что стал сильнее, спокойно забирается по скалодрому.
Анастасия: Что для Вас самое сложное в работе тренера?
Михаил: Хороший вопрос (улыбается). Наверное, работа с родителями. Конечно, они знают и чувствуют своего ребёнка лучше всех. Они желают для него самого лучшего. А с другой стороны, часто бывает, что они ждут от тренировок мгновенного эффекта. Верят в чудо. А эффект и чудо случается только при длительной и планомерной работе. И для достижения эффекта очень важно, чтобы родители могли поддержать, показать на маленькие победы, иногда просто уговорить пойти на тренировку несмотря на плохую погоду, например, или большое домашнее задание. Если у меня получается выстроить командную работу с родителями, успех и победа приходят намного быстрее, а эффект сохраняется надолго, а может и жизнь меняется в лучшую сторону.
Анастасия: Как Вам в голову пришла идея организовать первый чемпионат России по адаптивному скалолазанию?
Михаил: Поскольку я был тогда председателем комиссии по адаптивному скалолазанию при Федерации скалолазания России, я активно занимался популяризацией этого вида спорта – проводил открытые презентации, мастер-классы, искал спортсменов с инвалидностью, которые самостоятельно тренируются. В какой-то момент количество спортсменов в каждой нозологической группе стало достаточным, чтобы провести соревнования. И сами ребята захотели проявить свое мастерство.
Анастасия: Что было для Вас самым сложным, когда Вы воплощали свою идею в жизнь?
Михаил: Отсутствие финансирования. Обращался к каждому потенциальному спортсмену лично с просьбой приехать за свой счёт. Федерация скалолазания готова была предоставить помещение скалодрома, судейские бригады, наградную атрибутику и призовой фонд, даже питание спортсменов во время соревнований, но ни дорогу, ни проживание никто не оплачивал. Мы могли только написать благодарственные и подтверждающие письма потенциальным спонсорам. Все спортсмены искали финансирование самостоятельно. Тем не менее, в первом чемпионате России приняло участие сорок два спортсмена из четырнадцати регионов.
Анастасия: В чём заключалась сложность при судействе на соревнованиях?
Михаил: Я выступал как организатор соревнований, но не как судья.
Анастасия: Были ли у Вас ученики, которые с помощью скалолазания обрели уверенность в себе, и у них улучшилось не только физическое, но и психологическое состояние?
Михаил: У всех детей вместе с физическим состоянием меняется и психологическое. Более того, психологическое состояние родителей этих детей тоже сильно меняется. Но, поскольку я не психолог и не владею инструментами, позволяющими оценивать психологический эффект тренировок, я могу приводить только отдельные примеры – дети становятся увереннее в себе, лучше социализируются. Кто-то начинает участвовать в соревнованиях, кто-то может гулять во дворе один, без взрослых, кто-то может свободно пользоваться общественным транспортом и передвигаться по городу.
Анастасия: Были ли у Вас ученики, которые уходили после месяца — двух занятий из-за психологических проблем? Считали ли Вы их уход личной неудачей?
Михаил: Конечно, такие ученики были. Это никак не неудача. Это абсолютно нормальная ситуация. У детей должен быть выбор, и, если мои методы не подходят какому-то ребёнку или родителю, конечно, мы расстаёмся.
Анастасия: Что нужно сделать ребёнку, чтобы стать Вашим учеником? Какими качествами он должен обладать?
Михаил: Нужно прийти на тренировку или иметь родителя, который приведет на тренировку. А дальше работать. Качества, нужные для развития, иногда проявляются не сразу. Иногда необходимо длительное время, чтобы ребенок включился в работу, чтобы ему стало интересно, и появился азарт. И вот здесь главное – родительская поддержка.
Анастасия: Были ли у Вас случаи, когда к Вам приходили родители, которые хотели, чтобы ребенок занимался этим видом спорта вопреки желанию ребёнка? Вы видели, что он не обладает нужными качествами. Как Вы решали подобные проблемы?
Михаил: На данный момент я не готовлю спортсменов-скалолазов целенаправленно. Я занимаюсь физическим развитием с элементами скалолазания. Если у ребёнка есть азарт и задор, конечно, мы тренируемся более профессионально. Некоторые мои ученики переходят в дальнейшем в спортивные секции и тренируются уже со здоровыми ребятами.
Часто родители приводят ребенка потому, что адаптивное скалолазание – это единственный способ физического развития, им некуда больше идти. Здесь я не ищу никаких качеств, я их стараюсь воспитать.
Анастасия: Как Вы думаете, может ли скалолазание стать частью Паралимпийских игр? Или оно уже входит в программу?
Михаил: Скалолазание уже входит в программу Олимпийских игр, думаю, что вскоре и адаптивное скалолазание войдёт в программу Паралимпийских игр. Тут вопрос времени.
Анастасия: Хотели бы Вы готовить своих учеников к соревнованиям такого масштаба?
Михаил: С огромным удовольствием, конечно, буду готовить!
Анастасия: Готовы ли Вы отправлять своих учеников на международные соревнования?
Михаил: Да, конечно. Несколько взрослых спортсменов, которых я тренировал в Санкт-Петербурге, уже занимали призовые места в международных соревнованиях.
Анастасия: Как Вы считаете: Вы просто помогаете детям обрести лучшую физическую форму или готовите спортсменов, голодных до больших побед? А, может, и то, и другое?
Михаил: И то и другое. В первую очередь, я показываю детям и родителям новые возможности и перспективы. Я стараюсь воспитать в них активную жизненную позицию, показать, что отдельный человек способен изменить хотя бы свою жизнь к лучшему, не дожидаясь, когда общество или государство обратит на него внимание.
Анастасия: Что Вы посоветуете ребятам с ОВЗ, которые хотят заниматься скалолазанием, но пока не подготовлены физически? Каким видом спорта им стоит заняться, чтобы быть готовыми прийти к Вам?
Михаил: Если хотят, пусть приходят. Физическая подготовка происходит как раз на тренировках. Нет такого вида спорта, который готовит к скалолазанию. Если уже есть опыт тренировок, хорошо, если нет – тоже прекрасно. Как раз наоборот, скалолазание приводит в такую физическую форму, при которой становится доступен практически любой виз спорта.
Анастасия Абрамова