Зачастую люди склонны видеть лишь одну сторону медали и отгораживаться от всего негативного. Временами такое вот отгораживание напоминает невроз. Помню, как одна знакомая истерически завопила, чтоб я не смел говорить ни о чём плохом, а то в её жизнь оно притянется, мрачно заметил, что магнитов жрать меньше надо, и притягиваться ничего не будет. Казалось бы, что может быть хуже безысходности? Вот человек заперт в четырёх стенах и не может их покинуть – какая тут мотивация для него есть?

Помнится, в детстве я услышал довольно едкий комментарий дедушки. Ещё совсем ребёнком я увидел по телевизору сюжет о подвиге Матросова и поспешил поделиться с дедом новыми знаниями: вот, говорю, какой герой, грудью на ДОТ навалился, дед усмехнулся и объяснил, что у него выбора другого не было – свои бы убили иначе. Тогда я впервые задумался о том, что именно безысходность является причиной героизма, не исключительность, а именно безвыходность. Абсолютно в любой ситуации можно найти выход, а кажущуюся невозможность можно использовать в качестве мотивации, которая разожжёт азарт.


Представляю, как читающий эти строки парализованный человек или колясочник возмутится, мол, ага, легко говорить, когда за руку ходишь, а вот я лежачий – и че? Но дело в том, что и я в детстве был лежачим и смог встать, вопреки всем диагнозам врачей, всем их заверениям, что это невозможно.

И помогла мне в этом именно безысходность, трезвая картина мира и понимание того, насколько ужасной будет моя жизнь, если я не смогу встать. Я счастлив, что в детстве мне никто не внушал позитивчик, что и так всё хорошо, что нужно радоваться солнышку, глядя в окошко. Нет, мама, напротив, говорила, что заботиться обо мне будет некому, поэтому надо вставать, и это сработало – я начал пытаться ползать, постоянно разбивая подбородок из-за слабых рук, потом пытаться сделать хоть пару шагов, держась за стену, а потом и без стены. И, если бы не гиперпкинезы, – ходил бы, но результат и так потрясающий, по мнению всех тех же врачей.

Конечно, я понимаю, что есть травмы спинного мозга, серьёзные повреждения позвоночника, где восстановление маловероятно, но ведь улучшить ситуацию всегда можно. Лично для меня страх за своё будущее послужил хорошей мотивацией. Я просто отчётливо представил себе жизнь в интернате и стал пытаться делать хоть что-то и постепенно начало получаться. Не меньше повлияло и трезвое понимание простого правила жизни современного общества: никто никого не жалеет, никто не хочет возиться с чужими проблемами. Это жёстко, но объективно, потому нужно брать себя в руки и что-то делать. Хотя бы пытаться.


Кто-то мог бы возразить, что безысходность приводит к депрессии и апатии, а я бы ответил: «Во-первых, кого — как, во-вторых, депрессия может быть этапом, остаток дней в депрессии и апатии не проваляешься». Кроме того, в мире полно примеров, когда люди в различных очень тяжелых состояниях в итоге справлялись и могли наладить свою жизнь, значит — получится и у вас. Представьте самое худшее, что может с вами произойти, и подумайте о том, что будете в такой ситуации делать. Подумали? Что ж, теперь вы знаете, как действовать в самых сложных обстоятельствах, — значит, и с остальным справитесь.

фото взято из открытых источников

Александр Меркушев
специально для Агентства Особых Новостей (on24.media)

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *