Наш коллега журналист, поэт, писатель… Что главнее? Как представить Александра Меркушева? Читайте и решайте сами, но, определённо, перед вами интервью с человеком выдающимся. Читайте вдумчиво – будет интересно!
Святослав: Привет, Давай перечислим основные твои амплуа: писатель, поэт, журналист, миссионер… Ничего не забыл?
Александр: Привет. Я бы добавил геймера. Игры я всегда любил: с хорошим сюжетом, выстроенной драматургией, глубокими персонажами, творческим осмыслением. С миссионерством последнее время… не очень. Нет, я не отрекался от Бога, не снимал крестика; просто понимание всего этого несколько изменилось, и жизнь внесла коррективы. Если раньше я старался прям соблюдать посты и заповеди, бить по 100 поклонов, вычитывать все положенные молитвы, то теперь формулирую так: для меня быть христианином означает оставлять свет везде, где я побывал, будь то кабак или бордель.
Святослав: Бордель???
Александр: Разрушаю иконописный образ праведника?)) На самом деле, и бордели были, но в основном массажные салоны. Знаешь, удивительно, насколько реальность отличается от представлений и насколько девушки там добры. В церкви я часто встречался с формулировками в духе «убогий», «калечный», а тут встретил потрясающее отношение: «Ты же просто болеешь, тебе помочь немного надо, разве помогать может быть неприятно?». Да я такого отношения нигде больше не видел… да и Евангелию это очень соответствует. Когда апостолы меряются святостью и рассуждают о том, кто по какую руку от Спасителя сядет, приходит блудница (проститутка) и миром, то есть благовонным маслом, помазывает ноги Христа и вытирает своими волосами. Однажды у меня упала резинка для волос, а девушка подняла и завязала. Я ношу эту резинку рядом с крестиком и не вижу в этом ничего похабного: разве святость – это не доброта?
Святослав: А традиционные методы..?
Александр: Пока не сложилось… Много лет пытался найти ту самую музу, что свалится на меня с небес, вся такая с крылышками, рожа в штукатурке, нимбом в полтонны и несколькими гигаваттами на освещение… но пока не свалилась. Впрочем, для знакомств я не закрыт.
Святослав: Вышло уже несколько твоих книг, расскажи о них, пожалуйста!
Александр: В 2009-м вышла автобиографическая повесть «Сказка о Щенке, который не утонул». По ней позже был поставлен спектакль, даже в трех итерациях, но дальше дело, увы, не пошло: театр потихоньку уходил в прошлое, у актеров складывалась личная жизнь, и всё это сошло на нет. Эта книга была издана самиздатом.
А в 2017-м вышла уже официальная книга «Рассказы», которая разлетелась по ближнему и дальнему зарубежью, получила множество положительных отзывов, была презентована в Доме писателя и подарена таким известным людям, как Михаэль Драу (лидер группы «Отто Дикс») и Алексей Макаренков (бывший главный редактор журнала «Игромания», ныне руководитель проекта «Фогеймер»).
Святослав: Готовится ли к выходу новый материал?
Александр: На данный момент – нет. Всё же сложно стало собирать публику. Сейчас не 2010-й, когда собрать 75 человек было не то, чтобы очень трудно, а потраченные силы всё же хочется окупить. Сейчас я скорее перебрался в виртуальность, где наслаждаюсь удивительно живым общением.
Святослав: В чатах?
Александр: На стримах. Кто не знает – это онлайн-трансляции с прохождением игр или совместным просмотром фильмов. Я обожаю киноночи со Снежулькой, наблюдать за партиями в Гвинт с комментариями от TakHado, смотреть прохождение сюжетных игр у Люськи или слушать их глубокий анализ от Артёма. Ну и немало времени провожу у Мариши, где даже дослужился до модератора.
На стримах общаться удобнее: инвалидность значения не имеет, тебя воспринимают по твоим словам и делам, а не по тому, как ты выглядишь. Да и ехать никуда не надо, что с возрастом тоже становится крайне важно.
Святослав: Какое для тебя значение имеет поэзия, какое место она занимает в твоей жизни?
Александр: В разные периоды было по-разному. Когда-то я ей жил и считал это неким священным призванием. Сейчас пишу довольно редко и в основном чтобы порадовать или поблагодарить человека, который был ко мне добр.
Творил я в основном в память о маме, и, когда книга была возложена на ее могилу, я как бы почувствовал, что отдал долг, поэтому сейчас острой потребности в творчестве не испытываю.
Святослав: Творчество творчеством, а ты ведь ещё и спортсмен. Поведай нам, пожалуйста, о своём метании, работник ножа и топора, Популярен ли сей вид? Каких успехов достиг ты?
Александр: Среди инвалидов крайне непопулярен – оно и понятно, кругом ведь добренькие сердобольцы со своим: «Ты же убьёшься или убьёшь кого-нибудь»! И вот после этого хотят, чтобы инвалиды себя полноценными чувствовали, ага… Мне с детства были близки образы великих воинов и рыцарей, и свою жизнь с болезнью я всегда воспринимал как сражение. С метанием топора вообще забавно вышло: я просто очень вдохновился образом Кратоса из God of War, ну и… купил боевой метательный топор. Сейчас с ним не тренируюсь, от тренировочных щитов слишком быстро ничего не остается.
Очень вдохновлён сейчас образом Палача Рока из обновлённой серии Doom, от цитат прям комок к горлу подкатывает: «Против всех чудовищ из глубин преисподней, против нечестивцев рода людского, против легионов мы выставим тебя одного… Рви и терзай, пока не иссякнут…».
Конечно, тренировки с оружием – это не просто: физически первое время безумно выматывался. Это знаешь, приходишь и думаешь так драматично: «Я не чувствую рук и ног». А через пару часиков идёшь покурить и думаешь: «Блин, как же хорошо было, когда я их не чувствовал…». Но удовольствие от победы над собой намного сильнее и ощущение развития тоже, как у любимых Отто Дикс:
Первый бой, последний бой,
Вечный бой с тенью – бой с собою!
Вытру кровь, встану сквозь боль
И за собой дверь в клетку закрою…
Отто Дикс «Октагон»
Святослав: Ты относишь себя к субкультуре готов. Чем она тебе близка и что в ней могут почерпнуть для себя наши читатели?
Александр: Знаешь, я всегда был «мрачненьким». На меня очень повлияла ранняя смерть мамы, мир будто выцвел. Тема смерти стала глубоко интересовать меня. Не с точки зрения романтизации, а в своём онтологическом, сущностном понимании. Смерть как переход их одной плоскости бытия в другую, изменение способа существования. Думаю, тогда уже был предопределен мой путь в Готику, заказан билет, образно говоря. Я зачитывался Бодлером, Эдгаром По, а потом меня покорила музыка Отто Дикс. Я познакомился с Михаэлем Драу, а позже и с фан-движением «Белый пепел», и вновь я нашёл круг, где моя инвалидность ничего не значила. На одном концерте подошла девушка и предложила потанцевать, я покосился на свои ноги, а она с доброй улыбкой сказала: «У кого-то волосы зеленые, у кого-то линзы черные вставлены, а у тебя вот ноги. Это всего лишь часть твоего образа, а не ты сам».
В движении я познакомился с рядом поистине творческих и самобытных людей: Эми – прекрасный фотограф, Карыч – близкий друг и потрясающий современный поэт. Я искренне и глубоко полюбил этих людей. Это общество, где человека воспринимают по тому, кем он является, а не по тому, как он выглядит.
Кроме того, я наконец нашел общество, где мой чёрный юмор воспринимается адекватно. Я нередко шучу над своим состоянием. Помню, как в тот же салон меня друг провожал и вот уже приходит забирать, а я говорю:
— Ну, пошли, мой верный оруженосец.
— Саша, твою мать!
— Будешь бухтеть – разжалую в боевого коня.
Девочка и администратор ухохотались.
Или другой случай. Прислонил меня к стенке тут же друг, я докурил и на пол-улицы:
— Возьми меня! Ну, возьми меня! Скорее!
— Я тебя ненавижу,- берёт за руку.
— Врёшь, ты меня любишь.
— Ну, да…
Я заметил, что тонкое язвительное отношение к своему состоянию часто подкупает людей.
Святослав: Расскажи о своём сотрудничестве с (другими) известными людьми. Это может быть простое перечисление имён или же подробные истории дружбы, как хочешь.
Александр: Ну, я себя к известным не причисляю… Довелось лично встретиться с Александром Яковлевичем Розенбаумом, несколько раз выступал с уже упомянутым Михаэлем Драу (и надеюсь на дальнейшее сотрудничество), дружу с актрисой театра им. Ленсовета и режиссером Театра Звука Екатериной Лопатиной, тоже ряд проектов совместных делаем.
Святослав: Ты – человек публичный, много выступаешь. Это что для тебя: честь, удовольствие, ничего личного – только бизнес, крест или что-то другое?
Александр: Бизнес… хорошая шутка. По-моему, в наше время на торговлях семечками больше заработать можно, чем на творческой деятельности. Я всегда отделял социальные выступления от творческих. Социальные я делал в память о маме. Вход на них был всегда свободным, и проходили они в социально значимых обьектах: школах, больницах, тюрьмах, хосписах. Пожалуй, самыми тяжёлыми и интересными были как раз выступления в Колпинской воспитательной колонии и детском хосписе… Это было морально тяжело. Общаешься с ребёнком и по виду понимаешь, что недолго ему осталось. Или в колонии: вроде обычный парень с тобой разговаривает, а читаешь бирку – насильник или убийца, это страшно.
Сейчас нередко читаю лекции в Санкт-Петербургском государственном институте психологии и социальной работы – пытаюсь стать мостиком между людьми с инвалидностью и теми, кто собирается им помогать. Я эдакий переводчик, который может на светском языке объяснить трудности инвалидов. Да и в целом социалкой я уже больше 10 лет занимаюсь – пора бы о смене подумать, физически уже всё непросто.
Все выступления я посвящал и посвящаю памяти мамы. Я не свою славу ищу, а хочу, чтобы её имя не было забыто, ведь несмотря на тяжелую болезнь (онкологию), она массажами лечила деток с ДЦП и синдромом Дауна, многих поставила на ноги. Даже спустя несколько лет после её смерти, звонили люди, желая записаться на лечебный массаж. Что это, как не героизм? Хочу, чтобы о ней помнили, а не обо мне.
Святослав: Per aspera ad astra – это прямо про тебя или не совсем?
Александр: Ну, если говорить о сотрудничестве со знаменитостями – несомненно. Мне действительно было не так уж просто идти по этому пути; думать о том, что предложить людям, как правильно подать свою идею. Но мне очень повезло с чутьём: те, кого я избрал любимыми исполнителями или журналистами, – исключительно открытые доброжелательные люди, которые в первую очередь смотрят не на статус человека, а на то, что он говорит, что делает, что предлагает. Конечно, и сказать, и предложить, учитывая физические особенности, непросто, но я рад, что меня слышат.
Если же говорить о жизни – до своей звезды я еще не дошел. Образ Звезды напомнил известные стихи Анненского:
Среди миров, в сиянии светил,
Одной Звезды я повторяю имя
Не потому что б я ее любил,
А потому что мне темно с другими.
И если мне на сердце тяжело,
Я у неё одной прошу ответа
Не потому что от нее светло,
А потому что с ней не надо света…
Наверное, это единственное, чего я еще не добился в жизни, а может, и проворонил, возраст-то уже…
Святослав: Модно говорить: «Мысли позитивно». Как часто ты сталкиваешься с подобным? Твой ответ?
Александр: О, да… Это я постоянно слышу. Вот, мол, будешь думать, что все хорошо будет, – и оно будет… Проверял – эта фигня так не работает. Мой дедушка очень хорошо говорил: «Сколько ни говори «халва» – во рту слаще не станет». Позитивное мышление исключает критику. Для меня, например, очевидно, почему оно так популярно. Сегодня ведь кто обществу нужен? Покупатель, а втюхать чудо-чесалку намного проще человеку, который не задает вопросов. Кроме того, и идеи намного удобнее вкручивать в расслабленные позитивом мозги. Скажи им, что позитивные люди голосуют за то-то, – пойдут голосовать. Скажи, что вышла книга «Как всегда быть счастливым» – побегут толпами покупать, какая бы чушь не была там написана. Поэтому да, я не позитивный, я думающий. А еще не забывайте о том, что позитив всячески сторонится страдания, поэтому сопереживания от стада улыбчивых не дождётесь.
Святослав Белковский
специально для Агентства Особых Новостей «ON24.MEDIA»
Фото Александр Меркушев