В марте 2020 г. в России состоялась премьера фильма «Тайная жизнь» американского режиссёра Терренса Малика (мировая премьера состоялась в марте 2019 г.). «Тайная жизнь» — фильм, основанный на реальной истории жизни австрийца Франца Егерштеттера, казнённого в 1943 г. за отказ воевать на стороне нацистской Германии и причисленного к лику блаженных Римско-католической церковью за свою мужественную смерть.
Меня всегда интересовало, кем были люди, воевавшие на стороне Гитлера во Второй мировой войне. Среди этих людей, конечно, немалый процент составляли убежденные фашисты, считавшие, что и они всё делают правильно, и Гитлер всё говорит правильно. Но много в немецкой армии было и подневольных людей, шедших воевать только потому, что так велели власти. Но почему тогда эти люди не восставали, не протестовали массово? Возможно, если бы в самой Германии все недовольные режимом Гитлера объединились, фашизм был бы раздавлен тогда, когда он только-только начинал поднимать голову.
Что всё-таки заставляет людей слушаться вопреки своей совести, почему они скорее станут убийцами и пойдут на защиту неправого дела, чем осмелятся противостоять ему? Поиск ответов на эти вопросы и заставил меня посмотреть фильм «Тайная жизнь». Главный герой фильма Франц Егерштеттер на протяжении всего фильма в одиночку пытается бороться с неправдой. Он не видит смысла в войне, он считает героями только тех, кто защищает свои дома, а не тех, кто нападает, он не хочет и не может уйти на немецкий фронт, чтобы там убивать людей, ни в чём не виноватых перед ним, более того – людей, которых он считает правыми. Не в силах переступить через себя самого и свои убеждения, он оказывается изгоем в своей деревне, полной родственников тех, кто ушел воевать за фашизм. Самого Франца, его жену, его дочерей односельчане не хотят даже видеть, прогоняя их с совместных полевых работ и плюясь в их сторону.
Но вот Франц призван. Прибывая с новобранцами на сборный пункт, он отказывается произносить принятое в немецкой армии нацистское приветствие Гитлеру и моментально попадает в тюрьму. Далее следуют его странствия по тюрьмам, которые оканчиваются военным судом и приговором к смерти на гильотине. Имея возможность выйти из тюрьмы в случае согласия на службу в вермахте, он продолжает оставаться верным своей совести и не идет на это. Отстаивая свои взгляды, он, еще будучи на свободе, разговаривает с местным пастором в своей деревне, с епископом, а в день утверждения смертного приговора – с одним из членов вермахта. В этих диалогах замечаешь одну деталь: собеседники Франца, при том, что они на словах пытаются переубедить его, внутренне солидарны с ним. Даже фашистский офицер вермахта, во время перерыва заседания суда пытавшийся повлиять на Франца, в конце концов не находит, что ответить ему, и замолкает.
Пастор и епископ говорят Францу о том, что у него есть долг перед Родиной, и в данный момент этот долг заключается в одном – воевать. Нельзя сказать «нет!» своему народу, деревне, дому. Офицер вермахта спрашивает Франца, понимает ли он, что его действия никак не влияют на ход войны, что о его поступке, о его протесте за тюремными стенами ничего не знают. Если Франц понимает это, то какой смысл в его протесте – отказываясь служить в рядах фашистской армии, он лишь губит сам себя, никак не влияя на ход вещей. Франц отвечает, что он всё это понимает, и что, конечно, он никого не берется осуждать. Отказываясь служить фашистам, он вовсе не старается кому-то что-то доказать, подчеркнуть, что он, Франц, человек положительный и поступает верно, а все, кто пошел в фашистскую армию, заблуждаются. Дело здесь не в убежденности в своей правоте, а в том, что он не может предать сам себя и свою совесть. И когда офицер задает ему вопрос, имеет ли Франц на это право, Франц удивленно переспрашивает: «А разве нет?»
В этом, на мой взгляд, и заключена основная разница между Францем, с одной стороны, и всеми теми, кто оказался по другую сторону от него. У многих фашистский режим не вызывает симпатии, но выше личного отношения у них оказывается убежденность в том, что есть власть, есть правила, и нужно слушаться, нужно поступать так, как скажут. В фильме много раз повторяется мотив возможности выбора для человека. Имеет ли человек право решать, или он, живя в обществе, перепоручает обществу это право? И в каких случаях человек может поступать вразрез с общим мнением, а в каких случаях он уже считается предателем или эгоистом, думающим только о своих интересах? И есть ли смысл отстаивать своё мнение, если это ничего не изменит, если война всё равно будет идти своим чередом, а твой протест – лишь маленькая и бесполезная капля в общем австрийском море солидарности с фашизмом?
Когда Франц еще живет на свободе, в своей родной деревне, но над ним уже начинают сгущаться тучи, он встречается с иконописцем-реставратором в местной церкви, и между ними происходит разговор. Иконописец говорит Францу, что многие люди думают, будто если им пришлось бы жить во времена Христа, они бы были совсем другие и поступали по-другому, а сейчас, в наше сложное время, можно позволить себе поступать так же, как все. Это происходит потому, что жизнь Христа – это требование, обращенное к нам. Об этом не хочется вспоминать, потому что не хочется быть требовательным к себе.
В фильме Францу Егерштеттеру много раз говорят о том, что его жертва бессмысленна, ведь она ничего не меняет в самом ходе войны. Конечно, от того, что Франц отказался встать в ряды фашистов, эти ряды не рассыпались в одночасье. Но они рассыплются позже, и именно благодаря тому, что многие и многие люди, как и Франц, откажутся игнорировать свою совесть и найдут в себе смелость назвать зло злом.
Юлия Ильина, специально для Агентства Особых Новостей (on.24media)