Сегодня наш собеседник пожелал остаться неизвестным по вполне понятной причине – назовем эту девушку, пожалуй, Алисой. Алиса неоднократно лежала в психиатрических клиниках и готова поделиться с АОН своим опытом. Возможно, это поможет нашим читателям лучше понять, как работает психиатрическая система в нашей стране, и как помочь тем, кто в нее вовлечен.

Вопрос: Здравствуйте, спасибо, что согласились дать интервью. Если не возражаете, расскажите, что привело вас за стены психоневрологического стационара? Почему вы решили, что других вариантов нет и быть не может?
Ответ: Добрый день. Мне очень тяжело об этом говорить, на самом деле, потому что обе госпитализации в каком-то смысле поломали мою жизнь. Я буквально не помню ничего, что со мной было до первого эпизода.
Как это получилось? Мне тогда было девятнадцать. Я сдавала экзамены в вуз, и вроде всё было нормально, но в какой-то момент мне показалось, что реальность начала сбоить как будто. Я не понимала, что не так со мной – мне казалось, что весь мир вокруг изменился и стал каким-то странным. Моим родителям и друзьям было очень тяжело в эти моменты. Они очень за меня боялись и не понимали, что происходит, и как мне помочь. Я же стремительно теряла адекватность, при этом мне казалось, что, наоборот, я понимаю всё и сразу лучше, чем другие люди. Сейчас я осознаю, что это не так, и тогда я была сама не своя. Исходя из того, что я помню, я наговорила многим близким мне людям разные страшные слова и просто не понимала, что делаю что-то не то. И меня прощали только потому, что видели: я не в порядке, и мне нужна помощь.

 Моим родителям и друзьям было очень тяжело в эти моменты. Они очень за меня боялись и не понимали, что происходит, и как мне помочь. Я же стремительно теряла адекватность, при этом мне казалось, что, наоборот, я понимаю всё и сразу лучше, чем другие люди.

В какой-то момент терпение моих родителей, с которыми я тогда жила, закончилось, и я поехала в приемный покой местной больницы, кажется, даже не психиатрической. Но, осмотрев меня, доктора вызвали скорую. Меня отвезли в районную клинику. Там, уже в местном приемном покое, было очень много несчастных и плачущих девушек и женщин, которые так же не осознавали реальность, как и я. Они вели себя неадекватно, говорили странные вещи, которые были мне понятны и казались нормальными.
Меня попросили объяснить, что со мной произошло. Я сказала то, что мне было доступно, я уже не помню, что – кажется, моя речь вообще была совершенно бессвязной, и в ней отсутствовал смысл.

Источник: foto.temadnya.com
Родителей попросили уехать и не пустили в приемный покой, их даже в скорую не пустили, так что я осталась одна. Когда мне предложили подписать согласие, я не колебалась. Мне почему-то казалось, что случится что-то очень страшное, если я этого не сделаю.
Так я впервые оказалась в психушке. Госпитализация длилась около полутора месяцев. Это сейчас – первое воспоминание в моей жизни. Я не помню ни детства, ни юности, только с рассказов родителей. Я даже себя не помню, меня буквально собирали заново по кусочкам.

 Госпитализация длилась около полутора месяцев. Это сейчас – первое воспоминание в моей жизни. Я не помню ни детства, ни юности, только с рассказов родителей. Я даже себя не помню, меня буквально собирали заново по кусочкам.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, что вам говорили врачи? Что с вами тогда случилось, какой поставили диагноз?
Ответ: С врачом мне повезло, никаких документов он не оставил. Мне никто ничего не говорил. Боялись, что покончу с собой. Папе сказали, что острый психоз, потом объяснили, что это – проявление шизофрении. Они очень удивились — за мной никогда не замечали ничего похожего на шизофрению, у меня не было галлюцинаций, и я не слышала голосов.
Единственный раз, когда я увидела галлюцинацию – под действием лекарств. Потолок опускался вниз, в нём открывалась дверь. И еще была слуховая. Но больше ничего не видела и не слышала — только во время второго эпизода. Но я не уверена, что я тогда себя просто не накрутила.
Источник: pharmvestnik.ru
Когда я начала изучать свое заболевание, то почти не нашла совпадения по симптомам. Даже во время острых эпизодов я чувствую скорее ярость и боль, чем вижу какие-то галлюцинации. С момента первой выписки было только один раз, опять же. Как бы ни было плохо, галлюцинаций никаких не было. Это заставляет меня сомневаться в диагнозе, но врачи уверены, что есть соответствующие личностные изменения. Очень жаль, но мне всё же хочется верить, что с моим диагнозом ошиблись.

Вопрос: Расскажите про больницу. Всё действительно настолько печально, как принято считать, или у современной государственной психиатрии всё не так плохо?
Ответ: Очень плохо! Постоянное хамство персонала, они как будто пользуются тем, что ты больной человек и не можешь дать отпор. А если дашь, тебя привяжут к кровати на несколько часов и ещё что-нибудь уколют, чтобы мыслей в голове не было, и ты лежал овощем. Я суммарно месяц провела в надзорной палате! Туда все попадают сначала, и проводят кто весь срок, кто пару дней. Я во втором эпизоде вышла на следующее же утро, но в первом меня держали до последнего.
В надзорной палате даже ходить нельзя, не то что читать и писать. Только лежать неподвижно, смотреть в потолок и думать. А еще лучше не думать, так точно не накажут. Санитарка сидит на входе и смотрит, чтобы никто не двинулся и не нарушил правила. Иначе медсестёр зовёт, а они хабалки те ещё. Могут привязать или уколоть чем-нибудь жестким. Просто за то, что ты двинулся. А плакать вообще только посмей! Наорать могут даже ночью, при всех.

В надзорной палате даже ходить нельзя, не то что читать и писать. Только лежать неподвижно, смотреть в потолок и думать. А ещё лучше не думать, так точно не накажут.

И, главное, если ты вышел из надзорки, постоянно угрожают, что вернут туда. Чуть что – вернёшься в надзорку. Они очень хорошо этим манипулируют, потому что никто не хочет в надзорную палату. И все слушаются, кроме самых буйных. Их туда отправляют, а они выходят шёлковые. Или вид делают, чтобы не вернуться.
Туалет там общий, без стенок, душ в туалете же находится. Никакой частной жизни, все видят, когда ты голая делаешь дела или душ принимаешь. Могут зайти и даже не спросить разрешения. Запереться в туалете нельзя. На время обеда туалет закрывают, как будто никто не может во время еды захотеть.
В туалете грязно и воняет сигаретами, там курят вечером.
Источник: deita.ru

 Туалет там общий, без стенок, душ в туалете же находится. Никакой частной жизни, все видят, когда ты голая делаешь дела или душ принимаешь. Могут зайти и даже не спросить разрешения. Запереться в туалете нельзя.

За сигареты пациентки моют пол сами и делают другие дела, которые должны выполнять санитарки. А санитарку ослушаешься – не будет разных плюшек. Жизнь в психушке так и так невеселая.

Вопрос: Вы видели, как бьют или хамят другим пациентам?
Ответ: Видела. Когда старушки или умственно отсталые пачкают памперсы, на них орут и бьют иногда. Памперсов положено мало, а мыть всё это неприятно. Иногда отказывались менять, так и оставляли.
Конечно, понимаю — жизнь там сложная, непростая. Работа трудная, но бить пациентов полотенцем – не слишком профессионально. Меня не били, но мне витамины кололи в ягодицу, дико больно. Я в тихий час спать не хотела, у меня бессонница была лютая.
Источник: deita.ru

Меня не били, но мне витамины кололи в ягодицу, дико больно. Я в тихий час спать не хотела, у меня бессонница была лютая.

Вопрос: И какие сейчас последствия того, что с вами произошло?
Ответ: Да никаких особо. Иногда надо приходить в ПНД, таблетки вовремя пить. Права не дадут, на государственную работу не возьмут. Ну мне особо и не надо, я не вижу особо ничего.
Единственное, по психиатрии инвалидность не оформить – вторую дадут, но могут поставить ограниченную дееспособность. А то и вовсе лишить. Да и с таким диагнозом даже по квоте на работу не возьмут.

Вопрос: Что вы можете в целом, подытожив, сказать о системе отечественной психиатрии?
Ответ: Тут не лечат людей. Тут их тупо делают овощами или ломают волю, чтобы слушались. Нет задачи вылечить, потому что не знают, как и от чего лечить. Диагнозы ставить не умеют — для этого надо с пациентом долго разговаривать, общаться, а не просто запихнуть его в палату, как кусок мяса, и держать там, пока не научится делать вид, что всё в порядке. А на то, правда это или нет, плевать им, главное, чтобы слушался. Плакать нельзя, ничего нельзя. Скучно дико, пациенты отрезаны от внешнего мира, и вроде понятно, почему, а вроде хотелось бы хоть в интернет выходить иногда, а то совсем, как в другом мире, себя чувствуешь… выходишь – и вспоминаешь, как жить заново. Нечем там заняться. Я стихи начала сочинять. Сижу весь день на кухне и пишу стихи. Ну и родители книжки приносили, уже не так скучно. Но электронику вообще нельзя.
Для врачей просто мы – не люди. Мы – статистика. Статистика должна быть хорошей, а какими методами это достигается – не важно. У платных задача диагноз пострашнее поставить и этим денег побольше выкачать, у бесплатных – поддерживать статистику. А сами люди никого не интересуют. В ПНД вон пациенты тише воды, ниже травы, а им все вокруг хамят, как не знаю кто.
Если лечиться, то только по знакомству — иначе до смерти залечат…
Источник: vrachnadomu.ru

Вопрос: Как можно помочь бывшим пациентам психиатрических больниц сейчас? Может, деньги кому-нибудь отправить?
Ответ: Можно устроиться волонтером и как-то поддерживать. Для пациентов это вообще самая лучшая помощь. Но тут важно не перегореть, потому что многие могут ездить на шее и пользоваться вашей добротой. Ещё можно заниматься просветительской работой, чтобы больше людей узнали, что творится в системе отечественной психиатрии. Не знаю, нам как-то не особо хотят помогать, как это делается – понятия не имею. Если есть знакомые с диагнозом – лучшей помощью будет найти хорошего специалиста. Личным психологам может быть не каждый, а хороший врач – манна небесная для любого человека с нехорошим диагнозом.

Вопрос: Подвергались ли вы какой-то дискриминации в обществе из-за своего заболевания?
Ответ: Нельзя говорить ни за что о таких вещах, вообще ни за что. Сейчас это можно выставлять напоказ, но показушников сразу видно, настоящие люди с диагнозом либо молчат, либо они идиоты, которые трясут грязным бельем на публику и добровольно выбирают статус животного в глазах общества. Ну не готовы мы к тому, чтобы принять людей с диагнозом пока.
Источник: web-dialog.com
Родители меня худо-бедно понимают, пусть и не принимают заболевание, друзья отстранились, когда узнали. С тех пор никому не говорю. Никому не скажешь – сможешь чего-нибудь достичь. Кому надо, сами узнают.

Вопрос: Спасибо большое за уделенное время. Удачи вам, держитесь!
Ответ: Вам спасибо.

Тая Романова
специально для Агентства Особых Новостей on24.media

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *