Как показал опыт карантина, для здоровых людей социальная изоляция зачастую становится настоящим адом. Даже в тюрьмах заключение в одиночной камере оказывается пыткой, но мало кто задумывается, что некоторые из нас, виновные разве что по факту своего рождения, живут с этой пыткой всю жизнь.
Жизни инвалидов, прикованных к собственному дому, протекают тоскливо и монотонно. Кто-то находит утешение в религии, кто-то старается творить, но боль от бесконечного одиночества преследует людей с ограниченными возможностями очень часто. Даже родители не всегда спасают от заключения в плену собственного тела. Ходячим инвалидам в сравнении с лежачими, безусловно, повезло больше, но их положение всё же не сравнимо с положением здорового человека.
Люди, включая родных, редко считают инвалидов равными, редко воспринимают их чувства и мысли всерьёз. «Если я ему помогаю, значит, я лучше и выше него»,– распространённое мнение даже в наш условно толерантный век. Те, кому повезло со здоровьем, часто напрямую говорят, что их менее удачливые близкие должны молчать и с покорной благодарностью принимать помощь, а не выдвигать какие-то абсурдные, по мнению первых, претензии. Пусть скажут спасибо, что их не убили при рождении, как часто делали ранее.
Такой цинизм, такое вопиющее отсутствие сочувствия и эмпатии почему-то принимается и одобряется не только большинством, но и порой самими инвалидами, особенно советской закалки.
Например – скажи кому, что люди с ОВЗ тоже хотят любви и близости, и увидишь недоумение. Кому-то везёт, а кто-то так и остаётся в плену собственного тела с подавленными, вынужденно поломанными желаниями. Быть нужным, почувствовать нежность, прикосновение – не механическое или полное отвращения, не такое, как многие привыкли… очень сложно реализовать эту потребность, когда при виде тебя люди открыто показывают свое омерзение или неуклюже пытаются его скрыть за неловкими улыбками.
Однако из-за пренебрежительного восприятия инвалидов как неполноценных благополучателей сами люди с ОВЗ оказываются обречёнными на долгий и мучительный путь борьбы за собственное место в этом мире, причём гораздо более жестокой, чем у людей без ограничений. Кто-то добивается успеха – забывает о собственных комплексах, находит любимого человека и принимает свои проблемы.
Но всё ещё есть множество тех, кому собственные ограничения так и не позволили понять, как работает общество, как работают отношения с близкими – и особенно с противоположным полом. Отсюда озлобленность, искажённое понимание отношений, которое может очень сильно испортить судьбу и психику. О сексе при таком раскладе даже говорить не приходится – откуда взяться в жизни интиму, когда общение с противоположным полом оказывается неразрешимым квестом?
Молодые люди могут пойти в специальный салон. Для неудовлетворённых мужчин есть множество мест, где они могут сбросить напряжение, вопрос в цене – да, это относится в том числе к тем, у кого есть инвалидность. Никто не спорит, что это сомнительный выход, но он есть, он известен всем. Теоретически любой мужчина, у которого есть необходимая сумма, может получить секс, нравится вам этот вариант или нет – другое дело. А девушки? Как им быть в нашей патриархальной культуре, где женский пол оценивается не по внутренним качествам, а по наличию определенного комплекса навыков и внешнему виду?
Традиционно в России женщина должна обслуживать мужчину. Как это делать той, кто не всегда может обслужить себя? Как радовать внешним видом тем, у кого нарушения заметны невооруженным глазом? Как соблазнить, вызвать желание – ведь это традиционно должна делать девушка,– если движения скованны болезнью, или внешность не соответствует модельным стандартам?
Но, как бы тому не противились традиционалисты, у девушек тоже есть либидо. Девушки тоже хотят секса, порой даже больше, чем мужчины. Да, они воспринимают секс иначе, да, у всех девушек уровень либидо разный, но оно есть, и от него никуда не деться.
Тема женской сексуальности в России табуирована – терпи, дескать, до свадьбы, либо оставайся старой девой. Поэтому спектр соответствующих услуг для женщин представлен гораздо уже. А, учитывая российский менталитет, девушке-инвалиду найти секс не только сложнее, но еще и позорнее.
Положение тех, кого обслуживают родители, еще тяжелее. Одно дело – обсудить подходящий вариант с изнывающим от желания сыном. А другое – поговорить с дочерью, можно ли ей в этом помочь, как это сделать… причем поговорить так, чтобы не наткнуться на естественный барьер. Найти слова. Увидеть в лежачей девушке не благополучателя, а человека с такими же чувствами.
Впрочем, конечно, сексуальность девушек инвалидов в нашей стране – проблема не отдельных людей, а варварского менталитета, в рамках которого дикость, грубость и жестокость считаются благом. Кто станет развивать эмпатию, будучи воспитанным такой культурой? И единственный выход – просто чуть чаще думать не только о том, как победить своего ближнего ради собственных целей, но и о том, как поднять настроение другу или любимому человеку…
Тая Романова