Медицина – высшая добродетель, людей в белых халатах иногда называют земными Ангелами, призванными заботиться о храмах души человеческой – телах. Однако опыт многих инвалидов показывает, что, увы, это далеко не всегда так. Пообщавшись с несколькими психологами, которые специализировались на работе с людьми, имеющими ОВЗ, я выяснил, что их клиенты проявляют признаки жертв насилия, то уходя в стокгольмский синдром, когда жертва оправдывает насильника, то испытывая панический ужас перед любым взаимодействием с медиками.
Действительно, ещё в юности, посмотрев на ряд медицинских инструментов, я подумал, что между медиками и испанской инквизицией есть некоторое сходство, а может, даже прямые заимствования или наследования некоторых практик. В психологии считается, что если пациент, даже маленький, понимает, что делается и для чего, то это не является актом насилия и не воспринимается так. Однако в моём детстве врачи не были склонны объяснять свои действия, и я до сих пор избегаю лишнего взаимодействия с медперсоналом. Помню, как невролог заявила, что я должен бывать у неё раз в полгода, и долго возмущалась, что я не появлялся 5 лет. С тех пор прошло, кажется, ещё 8, и желания появляться нет.
К большому сожалению, зачастую врачи просто не умеют работать с людьми, по крайней мере так было во времена моего детства. Простой пример: пожилая стоматолог, которой объяснили, что у ребёнка ДЦП, не придумала ничего лучше, чем угрожать больному малышу распороть щеку в случае, если тот не перестанет дёргаться. Следующий заболевший зуб я себе удалил самостоятельно плоскогубцами, вот настолько был силён страх перед стоматологом после той очаровательной бабульки. На данный момент посещаю частную клинику, где врач корректно и хорошо меня принимает с моими особенностями. Но до 18 мне зубы лечить попросту отказывались – никто не хотел брать на себя ответственность, вдруг дёрнусь?
Один невролог просил маму, чтобы она его слова «перевела своему идиоту», доктор получил ногой под колено и услышал пояснение: «Ну, я ж идиот, мне всё можно». Но самое жуткое столкновение с медициной было, когда умирала моя мама. Услышав, что у неё онкология 4-ой стадии они отказались ехать, заявив: «Умрёт — вызовите», — и этого я медикам никогда не прощу. Я объяснял, что инвалид, что не могу даже воды принести – руки дрожат, гиперкинезы, и никому не было до этого дела. Я сказал родственникам, что, когда я умирать буду, – ко мне этих бездушных не зовите.
Психологи, с которыми я беседовал, рассказывали о том, что медицинское насилие может глубоко повлиять на психику человека, стать причиной дикого ужаса перед медиками и отказа от лечения, что в принципе даже церковью квалифицируется как самоубийство, может послужить причиной развития сексуальных отклонений, если некоторые процедуры были проведены не тактично, да и в принципе пострадавший от подобных действий может перестать доверять людям. Уж если даже медики так обошлись, те, кто лечить должен, – чего от других ожидать?
Думаю, и у наших читателей есть немало историй, связанных с медицинским насилием. Мне очень хочется, чтобы как можно больше врачей и медработников познакомились с подобными материалами и историями и стали человечнее. И сам я постарался приложить к этому руку, проведя выступление-беседу со студентами педиатрического института.
фото взято из открытых источников
Александр Меркушев
специально для Агентства Особых Новостей (on24.media)