В нашем мире происходит постоянная смена вёсен и зим, и многих лет, а за ними поколений, живущих своими заботами и радостями. Раньше в жизненном укладе – коллективном, индивидуальном – чётко прослеживалась нить традиции, связывающая в одно целое прошлое и будущее. Однако в последнее время изменилось очень многое, и в том числе расшатался привычный традиционный уклад жизни. Как будет складываться судьба традиций, которые некогда были ориентирами для людей, а сейчас ассоциируются с отжившей стариной?
Попытка ответить на этот вопрос – выставка аудиовизуальных инсталляций «Исчезнет или превратиться», открытая в культурном квартале «Брусницын» в Петербурге. Уникальная экспозиция, которая объединила труды этнографических экспедиций по Азербайджану, Турции, Узбекистану и России (Татарстан и Дагестан) – часть международного фестиваля искусств Востока «DairaFest», которому в этом году исполнилось шесть лет.
У выставки пять разделов или сцен. Каждая из сцен – зарисовка из жизни одной семьи, сохраняющей в нескольких поколениях определённую традицию: гончарное дело, кочевничество, музыкальное искусство или духовные знания.
Первая сцена посвящена быту кочевников-йорюков, проживающих в турецкой Анатолии и в некоторых областях Балкан. С прошлого века количество семей йорюков, ведущих кочевой образ жизни, стремительно сокращается. Несколько лет назад производились подсчёты, согласно которым таких семей оставалось всего 86, и многие из них уже не кочуют, а живут оседло, занимаясь выпасом скота и земледелием.
Однако до сих пор эти семьи идентифицируют себя с культурой кочевников, которые много веков занимались разведением коз, весной перегоняя стада в горы, а на зиму возвращаясь в тёплые прибрежные районы. У каждого клана был свой маршрут, который имел несколько вариантов, чтобы успевали заново отрастать растения, служащие кормом для животных.
Хотя йорюки были мусульманами-суннитами, они сохранили многие черты языческих верований: культ предков, жертвоприношения животных, изготовление оберегов.
Историю уклада своей родной деревни на выставке рассказывает жительница Стамбула Сэрра, которая родилась среди пастухов-кочевников. В центре кочевой жизни находилась коза – она давала сыр, молоко, масло и шерсть, использовавшиеся и для себя, и на продажу. Как вспоминает Сэрра, когда весной наставало время миграции, не люди гнали коз в горы, а само стадо шло вперёд, ведя своих хозяев по знакомым тропинкам.
А по бокам этих тропинок росли травы и кустарники, которые выполняли роль лекарств в кочевой жизни. Их названия и фотографии есть на выставке: это и тимьян, масло которого при нанесении на тело помогает согреться в холода, и мирт – его ветви кочевники оставляют на могилах, чтобы прогнать зло от душ усопших, и турецкая сосна, чья древесина используется для розжига печей и факелов, и рожковое дерево со сладкой мякотью внутри стручков. Многие травы также заваривают вместо чая или засушивают для приготовления приправ.
Особое место в этой сцене занимает небольшой словарь кочевника, представленный в виде набора карточек с понятиями и их толкованиями. У семей скотоводов было много своих специфических слов, которые могли не использоваться вне их среды. Так, например, существовали отдельные слова для одежды, сшитой из старых лоскутов, или для куска ткани, в который заворачивали вещи или еду.
Во второй сцене Маисат, жительница дагестанского села Балхар, вспоминает о своём отце, Качу Гаммадове, создателе фольклорного ансамбля, названного в честь родного села. Коллектив, исполнявший лакские песни и танцы, посетил не один мировой фестиваль, выступая в нарядах, сшитых и украшенных вручную. Сейчас, после смерти отца, Маисат иногда собирает в своём доме женщин, некогда входивших в его ансамбль, чтобы вместе вспомнить старые песни.
А ещё Качу Гаммадов увлекался собиранием фольклора, часто наведывался в соседние сёла, чтобы записать интересные песни или купить у местных жителей какую-нибудь старую вещь с давней историей.
В этой сцене можно услышать, как сама Маисат рассказывает об отце, о его работе в поле и доме культуры, о гастролях, о керамической посуде, которую он делал в подарок для людей, никогда не беря плату, и перед посетителем выставки возникают инсталляции, создающие ощущение, будто и ты вместе с Маисат сидишь за одним столом, слушаешь рассказы и видишь фотографии её отца, керамические блюда его работы, а ещё – натруженные рабочей жизнью руки Маисат, поправляющие засушенные стебельки растений в кувшине.
Третья сцена посвящена знаменитому на весь мир исполнителю мугама Алиму Гасымову из Азербайджана, чей талант был отмечен ЮНЕСКО. Мугам представляет собой искусство музыкальной поэзии, где за основу взята восточная лирика VII-XX веков, передаваемая певцом в импровизационном ключе. Мастерство исполнителя дополняют два музыканта, играющих на национальных инструментах, таре и кеманче. Чтение мугама является отражением суфийской концепции пути к Богу через прохождение ряда эмоциональных состояний, призванных помочь подвижнику в духовном очищении и восхождении.
В семье Алима пели и отец, и мать, а он сам, когда был ещё ребёнком, пробовал брать первые ноты на сазе, изготовленном отцом из металлической миски. В 1996 году Алим пригласил оператора, чтобы снять на кассету мугамы, исполняемые его семьёй в родительском доме. А на выставке, в небольшой комнатке с несколькими экранами, можно услышать, как с каждого из них нараспев читают стихотворения и сам Алим, и его дочь Фергана Гасымова.
Действие четвёртой сцены разворачивается в гончарной мастерской города Гиджувана, в Узбекистане. Её владелец, усто («мастер») Ибодулло – потомок искусного гончара Шарифиддина, родившегося в конце XVIII века. Любовь к гончарному делу передавалась в семье по наследству, а самого Ибодулло обучил этому друг и ученик его отца, рано ушедшего из жизни.
Эта мастерская появилась в 1976 году, через пятнадцать лет после закрытия первой, объявленной нецелевой. И все эти пятнадцать лет Ибодулло не прекращал работу над своим искусным ремеслом, ночами вырезая новые формы и узоры и надеясь, что скоро сможет открыть свою собственную мастерскую.
Его изделия сейчас украшают свыше 40 музеев стран мира. Есть они и на выставке «Исчезнет или превратится». Мастер Ибодулло Нарзуллаев смог сохранить родовые традиции гончарного дела, переходящего между членами его семьи уже два века.
И последняя сцена переносит посетителя выставки в личный архив одной семьи, бережно хранимый братом и сестрой Исаевыми. Их отец Абдулбари Исаев был исследователем Корана, выполнившим перевод священной книги мусульман на современный татарский язык. Кроме того, Абдулбари был профессиональным чтецом Корана и руководителем мечетей Уфы и Ленинграда. Фотографии и памятные предметы могут свидетельствовать не только об истории этой семьи, но и об истории всего татарского народа в прошлом веке.
Юлия Ильина, специально для Агентства Особых Новостей (on24.media)
Фото автора