Потеря близкого человека – самая большая трагедия, которую можно пережить на своём земном пути. Вот это, действительно, непоправимо. Помню, когда в детстве все боялись подкроватных монстров, к моим пугалам добавлялись «инсульт», который пережил дедушка, и «рак», которым болела мама. Потому детство я прожил в ожидании прощания. Разумеется, ни дедушка, ни мама никогда не говорили о смерти, о том, что это может произойти с ними, но после того, как умер дедушка, – мир уже не был прежним. Постоянно я чувствовал надвигающуюся угрозу. Перед сном я говорил маме: «До завтра, до утра». Невинная фраза из уст 9-летнего мальчишки на деле была чем-то вроде заклинания и означала: «Доживи до утра».
После её смерти я посвятил всю свою жизнь тому, чтобы прославить её память. Тогда я услышал фразу, что человек живёт, пока его помнят, и мне захотелось, чтобы о ней помнили: были написаны и изданы несколько книг, проведено много творческих и социальных выступлений, самыми важными я по сей день считаю беседу в центре детской гематологии и трансплантологии и в детском же хосписе, поскольку там находятся дети с онкологией, в том числе с заболеванием, погубившем её.
Конечно, каждый год я посещал её могилу и вписал её в вечное церковное поминовение. Это означает, что уже меня не будет, сменятся все священники, но за каждой службой её будут поминать. Через 100-200-300 лет – сколько простоит храм. Позже был снят документальный фильм обо мне, где много добрых слов было сказано о ней. По правде говоря, мне самому эти съёмки были не слишком интересны: в 30 уже не ищешь славы, да и упор на инвалидность раздражал. Ну, почему не сделать акцент на творчестве, на человеческих качествах? Зачем пачкать это скверной инвалидности? Но возможность сказать о ней на большую аудиторию (очевидно, что у видео просмотров больше, чем у текстового формата) сыграла решающую роль в согласии.
И вот в этом году я почувствовал, насколько сдал: ведя образ жизни домоседа и выходя на улицу пару раз в год по крайней необходимости, я и не заметил, что натурально еле хожу. По пути от входа на кладбище к могилке (всего метров 300-400) я трижды садился на асфальт или в траву, потому что просто не могу дышать из-за боли в мышцах живота и суставах.
Я давно не боюсь смерти, для меня лично моя смерть – это отдых, как у Мережковского:
Это смерть,- но без борьбы мучительной,
Это смерть, пленяя красотой,
Обещает отдых упоительный,-
Лучший дар природы всеблагой.
Д. Мережковский
Однако я понял, что боюсь однажды не дойти до маминой могилы, не почтить память и тем совершить своего рода предательство. А ещё понял, как это страшно, когда лежачие, например, инвалиды не могут десятилетиями навестить усопших родственников.
Выходит, действительно, каждый человек чего-то да боится.
Фото: открытые источники
Александр Меркушев
Специально для Агентства Особых Новостей (on24.media).